Обзор страховых новинок: сентябрь 2021 года

Честно говоря, не все дела по-настоящему интересны. Иногда приходится удивляться тому, как Верховный Суд, как учительница начальных классов, раз за разом объясняет нижестоящим судам вроде бы не самые хитрые истины. Поэтому и мой комментарий к судебным актам получился неравномерным.
Как и в прошлый раз, описание кейсов я позаимствовала из дайджеста.
Определение от 28.06.2021 № 305-ЭС21-3003
Согласно ст. 931 ГК РФ договор страхования риска ответственности за причинение вреда считается заключенным в пользу лиц, которым может быть причинен вред (выгодоприобретателей, они же потерпевшие в обязательстве вследствие причинения вреда).
При наступлении вреда потерпевший самостоятельно выбирает ответственное лицо — непосредственно причинившее вред либо осуществившее страхование ответственности, о существовании которого причинитель вреда во избежание риска отнесения на него убытков обязан сообщить потерпевшему.
Комментарий:
На мой взгляд, наиболее важная позиция этого судебного акта состоит в том, что страхователь, застраховавший ответственность, может самостоятельно возместить вред потерпевшему и получает после этого право требовать выплаты страхового возмещения в свою пользу. Этот подход применялся и раньше. Но, во-первых, иногда у судов возникали сомнения, вызванные императивным предписанием ст. 931 ГК о том, что выгодоприобретателем по договору страхования ответственности всегда является потерпевший. Поэтому напоминание о том, что и страхователь, возместивший вред, получает право требование к страховщику, является не лишним. Во-вторых, в этом деле интересно то, что страхователь возместил убытки не непосредственно потерпевшему (владельцу поврежденной дорожной инфраструктуры), а третьему лицу – компании, привлеченной зарубежными органами полиции для устранения повреждений. Таким образом, позиция, сформулированная ранее, получила расширительное толкование.
Еще один важный вопрос прокомментирован в определении довольно туманно. Судя по описанию обстоятельств дела, у страховщика были возражения, касающиеся обоснованности расходов страхователя по возмещению ущерба. Возражения касались того, что третье лицо, привлеченное для восстановления дорожной инфраструктуры, возможно, нарушило процедуру обращения с претензиями в рамках обязательного страхования; имелись также сомнения насчет того, покрываются ли такие расходы обязательным страхованием по законодательству страны, где произошел инцидент (ФРГ). Верховный Суд ограничился комментарием о том, что обоснование подобных возражений является обязанностью страховщика (с этим трудно поспорить), а сообщение немецкого страхового бюро по поводу этих возражений является недостаточным. Было бы, конечно, полезно, если бы ВС пояснил причины этой недостаточности.
ВС комментирует в этом определении и известную проблему конкуренции требований о возмещении вреда и о выплате страхового возмещения. В этой части судебного акта использована не самая удачная формулировка: не сразу понятно, что «лицо, осуществившее страхование ответственности» – это страховщик, а не страхователь. Однако по сути выбран подход, соответствующий общим началам деликтного права, а также Концепции реформы главы 48 ГК: несмотря на буквальный смысл положений ст. 1072 ГК, потерпевший может выбирать, обращаться ли ему к причинителю вреда или к страховщику ответственности. Нужно, правда, отметить, что в рамках российского ОСАГО сложился иной подход, согласно которому обращение к страховщику является приоритетным. Однако в данном случае спор касается страхования в рамках системы «Зеленая карта», которое хоть и аналогично ОСАГО, но не регулируется непосредственно российским законом об этом виде страхования.
Определение ВС РФ от 03.08.2021 № 5-КГ21-70-К2
Уменьшение неустойки производится судом исходя из оценки её соразмерности последствиям нарушения обязательства, однако такое снижение не может быть произвольным и не допускается без представления ответчиком доказательств, подтверждающих такую несоразмерность, а также без указания судом мотивов, по которым он пришёл к выводу об указанной несоразмерности.
При этом снижение неустойки не должно влечь выгоду для недобросовестной стороны, особенно в отношениях коммерческих организаций с потребителями.
Кроме того, в отношении коммерческих организаций с потребителями, в частности с потребителями финансовых услуг, законодателем специально установлен повышенный размер неустойки в целях побуждения исполнителей к надлежащему оказанию услуг в добровольном порядке и предотвращения нарушения прав потребителей.
Комментарий
На этом определении стоит остановиться подробнее, поскольку оно обнажает сразу несколько серьезнейших проблем российского страхового права. И не только страхового.
Речь идет о страховании ОСАГО, то есть об обязательном страховании, целью которого, как указано в законе, является гарантия возмещения вреда потерпевшему. Другими словами, всех автомобилистов страны обязывают платить за полис не просто так, а для того, чтобы облегчить жизнь тем, кому причинен вред в результате автомобильных аварий. Уместно вспомнить, что по ст. 55 Конституции права и свободы человека можно ограничить только для того, чтобы защитить интересы других лиц.
Помня об этом, законодатель установил в законе об ОСАГО конкретные и сжатые сроки, в течение которых страховщик обязан реагировать на требования выгодоприобретателя, а также предусмотрел повышенную неустойку за несоблюдение этих сроков. (В скобках замечу, что эта «повышенная» неустойка существенно ограничена, а также отличается – не в пользу потребителя – от неустойки, установленной Законом о защите прав потребителей. Тем не менее, она там есть).
Из определения по этому делу видно, что страховщик свои обязательства не исполнял, причем «с особым цинизмом». Добровольно он выплатил выгодоприобретателю страховое возмещение в размере 900 руб. (Впоследствии выгодоприобретатель в суде доказал, что ущерб составил 282.220 руб.). Для получения страхового возмещения потерпевшему пришлось судиться, а затем, по всей видимости, проходить полноценное исполнительное производство. В итоге он получил выплату возмещения с задержкой на полгода относительно установленных в законе сроков. После этого потерпевший обратился к финансовому уполномоченному, который взыскал неустойку за период просрочки. Вообще-то размер неустойки за этот период составил 491.819,28 руб., но ее пришлось сократить, т.к. предельный размер ограничен законом (не более 400.000 руб.).
Казалось бы, потерпевший и так ущемлен – и законом, который ограничивает неустойку, и поведением страховщика, и необходимостью обращаться в суд и к финансовому уполномоченному, чтобы добиться того, что ему было положено по закону.
Но на этом все только начинается. Страховщик обратился в суд с заявлением об уменьшении неустойки, и суд снизил эту (и так ограниченную) неустойку до 25.000 руб. Из комментируемого определения видно, что никаких особых аргументов при этом страховщик не предъявлял. Суд первой инстанции не спорил с тем, что страховщик допустил просрочку, решение финансового уполномоченного о взыскании неустойки счел законным, расчет неустойки – правильным. А неустойку, тем не менее, снизил до чисто символической суммы. С судом первой инстанции согласились и апелляция, и первая кассация. Потерпевшему пришлось пройти весь долгий и непростой путь до Верховного Суда, чтобы восстановить элементарную справедливость.
В определении Верховный Суд критикует нижестоящие инстанции решительно, но вежливо. В отличие от суда, я с трудом удерживаюсь в рамках вежливости. Я не понимаю, что творится в головах у судей, которые в этой ситуации снижают неустойку. Во-первых, это незаконно. Не буду переписывать здесь все разъяснения о том, что снижение неустойки должно носить исключительный характер, думаю, их и так все знают. Во-вторых, это недопустимо в случаях, когда в споре заведомо неравны силы сторон. В-третьих, это нарушает цели обязательного страхования и разрушает его. В-четвертых, это создает абсолютно неверные политико-правовые посылы. И так далее.
Помимо всего прочего, ситуация со снижением неустойки по ОСАГО подрывает и институт финансового уполномоченного. К обязательности передачи большинства страховых претензий с участием граждан на рассмотрение финомбудсмена можно относиться по-разному. Но нужно помнить, что цель введения этого порядка – это прежде всего защита граждан, предоставление им возможности получить бесплатное и ускоренное (!!!) рассмотрение их разногласий со страховщиками. И действительно, по закону финомбудсмен должен рассмотреть претензию существенно быстрее, чем это делает суд.
Однако, если по результатам рассмотрения этой претензии назначена выплата неустойки, страховщики рутинно обращаются в суды, требуя ее снижения. Очень часто выплата присужденных сумм приостанавливается на период обжалования решения финомбудсмена в суде. Таким образом, вместо ускоренного рассмотрения потерпевший получает, наоборот, затянутое: пропустить этап финомбудсмена он не может, зато потом должен ждать, пока пройдет еще несколько месяцев, чтобы суд ему же снизил неустойку!
Что делать? На мой взгляд, пора ставить вопрос о недопустимости снижения неустойки в данном случае. Я ставлю под сомнение возможность снижения законодательно установленной неустойки в целом. Но это большая и непростая тема. Однако в рамках ОСАГО, на мой взгляд, все вполне однозначно. Страхование обязательно, вводится для защиты прав граждан и для создания гарантий – а значит, должно быть «обеспечено» повышенной неустойкой. Некоторые коллеги предлагают решать проблему иначе, а именно – предоставить финансовому уполномоченному право уменьшать неустойку. Сейчас финомбудсмен делать это не может, т.к. не является судом. На мой взгляд, значительно эффективнее не расширять полномочия финомбудсмена в этой части, а исключить саму возможность снижения неустойки в рамках ОСАГО. Как вариант – указать в законе, что снижение возможно, только если доказана недобросовестность потерпевшего и причинно-следственная связь между его поведением и нарушением сроков со стороны страховщика.
Определения ВС РФ от 03.08.2021 № 46-КГ21-20-К6, от 17.08.2021 № 66-КГ21-14-К8,  от 10.08.2021 № 10-КГ21-5-К6, от 20.07.2021 № 11-КГ21-20-К6 и № 11-КГ21-21-К6, от 20.07.2021 № 46-КГ21-18-К6, от 29.06.2021 № 5-КГ21-46-К2
Если страховая организация причинителя вреда выплатила страховое возмещение страховой компании потерпевшего в результате ДТП, предоставившего заполненный бланк извещения, и тем самым признала случай страховым и определила размер страхового возмещения, не поставив под сомнение обстоятельства ДТП, факт и размер причинённого ущерба, обращается с регрессным требованием к причинителю вреда, ссылаясь на непредоставление им заполненного бланка извещения о ДТП, в таком иске следует отказать, поскольку указанная обязанность по представлению данного бланка направлена на то, чтобы страховщик имел возможность проверить достоверность сведений о ДТП и о полученных в его результате повреждениях автомобилей.
Комментарий
От этих определений возникает эффект déjà vu. В моем предыдущем комментарии было три определения ВС, вынесенных в марте – апреле 2021 г., ровно с тем же сюжетом. Напомню, речь идет об отмененной с мая 2019 г. норме закона об ОСАГО о праве страховщика обратиться с регрессным требованием к страхователю в случае, если при оформлении ДТП в порядке «европротокола» страховщику не предоставлен в установленный срок заполненный бланк извещения о ДТП. Во всех этих делах (и весенних, и летних) ВС отказал страховщикам в удовлетворении регрессного требования, поскольку из материалов дел следовало, что страховщик уже получил те же бланки от других участников ДТП.
Остается лишь посочувствовать Верховному Суду, которому приходится тратить время и силы на повтор того, что уже было неоднократно разъяснено. Посочувствуем заодно и страхователям, с которых суды нижестоящих инстанций продолжают (и в немалых количествах!) взыскивать суммы страховых выплат в порядке регресса, несмотря на абсолютно формальный характер допущенных нарушений (речь идет о том, что у страховщика не оказалось второго – идентичного бланка извещения о ДТП, при этом один экземпляр в материалах имелся) и последующую отмену нормы закона, предусматривавшей право регресса.
Определение ВС РФ от 03.08.2021 № 49-КГ21-19-К6
Если физическое лицо обращается к Российскому союзу автостраховщиков за получением компенсационной выплаты, обосновывая свои требования тем, что в результате ДТП по вине другого лица ему причинён вред, оно обратилось к страховой компании и получило страховое возмещение на условиях «полная гибель», в связи с чем договор страхования с данной компанией прекращён, а затем в течение того же дня его автомобилю вновь причинён вред в результате ДТП по вине ещё одного лица,  и ответственность второго причинителя вреда не застрахована, то в удовлетворении иска следует отказать, поскольку страховой компанией возмещение выплачено в полном объёме, основания для взыскания дополнительных выплат отсутствуют. 
Комментарий
В этом определении Верховный Суд вновь возвращается к проблеме юридической и фактической полной гибели застрахованного имущества. Истцу было выплачено страховое возмещение по факту полной гибели ее автомобиля. Как ни удивительно, после первого ДТП, повлекшего полную гибель, истцу удалось попасть на этом же автомобиле еще в одну аварию. Верховный Суд подчеркивает, что принимать во внимание нужно юридическую полную гибель, после которой договор страхования прекращается. Следовательно, в отношении последующего ДТП обязательств не возникло ни у страховщика, ни у заменяющего его Российского союза автостраховщиков. 
Определение ВС РФ от 10.08.2021 № 91-КГ21-4-К3
Если страховая медицинская организация обращается к причинителю вреда за возмещением документально подтверждённых расходов на лечение потерпевшего в результате ДТП, то такой иск подлежит удовлетворению, поскольку нормы ч. 1 ст. 31 Закона о медицинском страховании о возмещении лицом, причинившим вред здоровью застрахованного лица, расходов, понесённых страховой медицинской организацией на оплату медицинской помощи потерпевшему, учитывая особое публичное предназначение средств обязательного медицинского страхования, направлены на обеспечение баланса публичных и частных интересов с учётом ответственности владельца источника повышенной опасности за вред, причинённый его использованием (Определение КС РФ от 18 июля 2017 г. № 1644-О). 
Комментарий
Действительно, Закон об обязательном медицинском страховании предусматривает обратное требование медицинской организации или Фонда ОМС к причинителю вреда. Поэтому сама по себе возможность предъявления медицинской организацией или Фондом ОМС с иском о возмещении понесенных расходов не вызывает сомнений.
Однако в данном деле существенными являются два других вопроса, которые, к сожалению, прокомментированы в определении весьма поверхностно.
Во-первых, Закон об ОМС не уточняет, идет ли речь о регрессном требовании Фонда ОМС (или медицинской организации) или о суброгации. На мой взгляд, из формулировки ст. 31 Закона можно сделать вывод о регрессном характере требования. Однако в определении этого не сказано. Между тем от решения этого вопроса зависит еще один вопрос, который был поставлен в кассационной жалобе: может ли по требованию о возмещению расходов, произведенных на лечение потерпевшего, отвечать страховщик ОСАГО?
Если бы характер обратного требования был определен как суброгационный, на этот вопрос следовал бы положительный ответ. Фонд ОМС приобретал бы требование, которое имелось у потерпевшего к причинителю вреда, а значит – и к страховщику ответственности последнего.
Если же обратное требование носит регрессный характер, ответ на вопрос меняется. В этом случае Фонд ОМС имеет не требование о возмещении вреда, а новое требование о возмещении расходов. Такое новое требование уже не подпадает под объект страхования в том виде, в котором он определен в ст. 6 Закона об ОСАГО (риск ответственности по обязательствам вследствие причинения вреда).
Таким образом, хотя анализируемое определение является верным по существу, в нем хотелось бы видеть более четкую и детальную мотивировку. Кроме того, определение подчеркивает еще один недостаток ОСАГО: мало того, что покрытие по нему ограничено низкими страховыми суммами и возможностью выплаты с учетом износа; оно еще и не включает возмещение расходов на лечение потерпевших в системе ОМС. 
Определение от 20.07.2021 № 49-КГ21-21-К6
Если между заемщиком-потребителем и банком заключено кредитное соглашение с условием о том, что процентная ставка составляет 11,9% годовых при заключении заемщиком одновременно с кредитным договором договора страхования жизни и здоровья на определенных условиях, а при расторжении договора страхования либо при непредоставлении в банк договора страхования и подтверждения оплаты страховой премии процентная ставка составляет 17,9% годовых, в тот же день заемщик заключил договор страхования, через 21 день заключил новый договор страхования на более выгодных для него условиях с другой страховой компанией, а еще через несколько дней отказался от первого договора страхования, то суду при разрешении спора о нарушении указанного условия о страховании заемщиком следует:
а) дать толкование условиям заключенного между сторонами договора: предусматривает ли кредитный договор в течение периода своего действия возможность замены страховой компании, насколько данное условие согласуется с положениями Федерального закона от 23.12.2013 № 353-ФЗ «О потребительском кредите (займе)», не ограничивают ли эти условия свободу договора;
б) дать оценку условиям кредитного договора о том, что договор страхования должен быть заключен одномоментно с кредитным договором, определить, что подразумевается под такой «одномоментностью»;
в) установить, в чем заключается различие между условиями страхования первого договора страхования (прекращенного) и второго договора страхования (заключенного заемщиком на более выгодных для него условиях) и как оно отражается на увеличении объема страховых рисков банка по кредитному договору, соответствует ли второй договор страхования критериям страхования, установленным в кредитном договоре;
г) проверить, была ли у заемщика возможность выбрать иную страховую компанию, была ли доведена до его сведения информация о требованиях, предъявляемых банком к страховым компаниям, насколько условие о возможности обращения застрахованного лица в медицинскую организацию дистанционно влияет на покрытие страховых рисков банка при условии страхования заемщиком своих жизни и здоровья;
д) учесть ч. 12 ст. 7 Федерального закона от 23.12.2013 № 353-ФЗ «О потребительском кредите (займе)», которая предусматривает  возможность применения кредитором санкций в отношении должника, не предоставившего договор страхования, только по истечении 30 дней с момента заключения кредитного договора, и такой санкцией является не увеличение процентной ставки, а возможность потребовать досрочного расторжения договора потребительского кредита и (или) возврата всей оставшейся суммы потребительского кредита вместе с причитающимися процентами за фактический срок кредитования. 
Комментарий
Это и следующее определения отражают еще одну гигантскую проблему отечественного страхового рынка. Потребительский кредит сейчас практически невозможно получить без договора страхования жизни заемщика. Одной из главных проблем, возникающих при заключении этого договора, является комиссия банков за «подключение к договору страхования», которая существенно увеличивает расходы заемщика на страхование и, в конечном счете, на обслуживание кредита. В связи с этим стремление заемщиков избавиться от договора страхования, который был первоначально включен в кредитный «пакет», очень понятно. В то же время для сохранения ставки кредита заемщику необходимо предоставить альтернативу – договор страхования, аналогичный по своим характеристикам первоначальному. Право заемщика на предоставление такой альтернативы, равно как и право на отказ от договора страхования в течение «периода охлаждения», прямо предусмотрено Законом о потребительском кредите.
В прошлом обзоре было три дела с похожим сюжетом. Я наивно понадеялась, что эти дела станут примером для нижестоящих судов, и могу признать, что эта надежда не оправдалась. Обидно и то, что Верховному Суду приходится повторяться, и то, что заемщикам приходится доходить до самого верха, чтобы доказать свою правоту по делам, где правовая позиция давно сформулирована. (А сколько таких заемщиков не доходят до конца или вовсе отказываются от борьбы?).
Нужно, однако, признать, что в этом деле Верховный Суд не просто возвращается к позициям, сформулированным ранее, но и предлагает нижестоящим судам новые варианты решения проблемы. В частности, предложение проверить, не ограничивают ли условия кредитного договора свободу договора и соответствуют ли они Закону о потребительском кредите, можно считать намеком в адрес нижестоящих судов. Если этот намек будет понят, то при повторном рассмотрении спора суды смогут не только сверять условия двух договоров страхования (первоначального и заменяющего), но и выяснять вопрос о том, были ли осуществимыми на практике требования банка к заменяющему договору. Действительно, после появления в Законе о потребительском кредите положения о праве заемщика самостоятельно заключить договор страхования одной из популярных «уловок» банков стало установление таких требований к альтернативному страхованию, которые гражданину будет крайне сложно – или невозможно – соблюсти. В данном деле, например, характерно, что банк требовал не просто стандартного страхования жизни, но и покрытия по добровольному медицинскому страхованию (ДМС), причем с применением телемедицины. Поскольку предлагаемые разными страховщиками программы ДМС существенно различаются, это требование не только удорожает страхование, но и затрудняет поиск альтернативы.
Правовую позицию по этому делу Верховный Суд формулирует достаточно широко: важны не только конкретные различия в страховом покрытии, но и то, влияют ли эти различия на покрытие рисков банка. Кроме того, нижестоящим судам рекомендовано проверить, получил ли заемщик информацию о требованиях к заменяющему страхованию, и была ли у него возможность выбрать иную страховую компанию.
Верховный Суд отдельно остановился на требовании банка об «одномоментном» заключении договора страхования и кредитного договора. Это важное замечание: поскольку законом предусмотрено право заемщика отказаться от договора страхования в период охлаждения (14 дней), очевидно, что заменяющий договор страхования на практике заключается в течение этого срока, а значит, не «одномоментно» с выдачей кредита. Нарушение «одномоментности» при этом не ущемляет интересы банка, если страховое покрытие по заменяющему договору вступает в силу сразу после отказа заемщика от первоначального договора. 
Определение от 27.07.2021 № 11-КГ21-15-К6
Если банк отказывается снижать процентную ставку при предоставлении заемщиком страхового полиса иной страховой организации, чем та, которая указана в договоре потребительского кредита, такой отказ следует признать незаконным, так как по договору потребительского кредита банк не вправе обусловливать предоставление кредита и процентную ставку по нему обязанностью заемщика по одновременному заключению договора страхования с конкретной страховой компанией. Заемщику должно быть предоставлено право самостоятельно застраховать свою жизнь, здоровье или иной интерес в пользу кредитора у страховщика, соответствующего критериям, установленным кредитором в соответствии с законодательством. 
Комментарий
По обстоятельствам дела этот спор почти ничем не отличается от предыдущего, поэтому комментировать почти нечего. Единственная примечательная деталь состоит в цитате из определения апелляционной инстанции, которая, как и суд первой инстанции, отказала в иске заемщику. Как и в предыдущем деле, истец самостоятельно заключил договор страхования и требовал сохранения пониженной процентной ставки. В подтверждение вывода об отказе в иске апелляционный суд сослался на следующий аргумент: сниженная процентная ставка применялась банком потому, что банк «имел дополнительный имущественный интерес», а именно взимал с заемщика комиссию в размере 3% в год от суммы кредита за присоединение к программе коллективного страхования. Таким образом, апелляционный суд с трогательной прямотой признал, что основным побудительным мотивом для банка, требующего заключения договора страхования с конкретным страховщиком, является не снижение рисков невозврата кредита, а взимание комиссии. Тот факт, что подключение заемщика к программе страхования является типовой, несложной операцией, выполняемой единоразово, однако за нее взимается ежегодная комиссия в размере 3% кредита, суд не смутил. Напротив, по его логике, банк, лишившись этой, безусловно, привлекательной комиссии, мог повысить ставку – хотя на риски невозврата кредита это изменение никак не повлияло.
Первая кассация ничего предосудительного в этой логике не нашла.
Остается порадоваться, что хотя бы в Верховном Суде заемщик смог добиться того, что и так прямо предусмотрено законом, а именно возможности самостоятельно заключить договор страхования жизни. 
Определение от 27.07.2021 № 42-КГ21-2-К4
Если потерпевший в результате ДТП обращается с требованием о возмещении вреда здоровью к Российскому союзу автостраховщиков (РСА) ввиду того, что ответственность причинителя вреда не была застрахована, РСА добровольно не исполнил обязательство и не произвел компенсационную выплату, на основании чего потерпевший также требует уплаты штрафа в размере 50% суммы выплаты, при этом страховой случай наступил ранее 1 сентября 2014 г., то во взыскании штрафа следует отказать, поскольку к отношениям сторон неприменимы нормы Закона о защите прав потребителей, а Федеральный закон от 25.04.2002 № 40-ФЗ «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств» (далее — Закон об ОСАГО) на момент наступления страхового случая не предусматривал возможности взыскания штрафа за неисполнение требований потерпевшего в добровольном порядке. 
Комментарий
Возможно, это определение правильно по букве закона. Но по духу, на мой взгляд, оно неверно. Долгие годы длятся баталии по поводу применения Закона о защите прав потребителей к страхованию. Какие только аргументы не приводились! И что страхование – это не товар, не работа и не услуга. И что в ОСАГО выгодоприобретатель неизвестен заранее и может оказаться не потребителем. И что, приобретая полис ОСАГО, автолюбитель исполняет публично-правовую обязанность, а не удовлетворяет свои личные, семейные и прочие нужды. Однако уже в 2012 г. эти сомнения были отметены, и Верховный Суд разъяснил, что к страхованию Закон о защите прав потребителей применяется. За этим последовали изменения в Закон об ОСАГО, в результате которого в него были включены специальные нормы о потребительской защите, которые, как уже отмечалось выше, хуже защищают потребителя, чем общие нормы Закона о защите прав потребителей. Но все же общий принцип сохраняется: по требованиям потребителей к страховщикам, в том числе по ОСАГО, потребительская защита применяется (пусть с особенностями).
А в рассматриваемом деле суд указал, что к компенсационным выплатам, которые выплачивает Российский Союз Автостраховщиков (РСА), Закон о защите прав потребителей не применяется. Почему? Потому что формально РСА, действительно, является отдельным субъектом – профессиональным объединением, а не страховщиком.
Но давайте посмотрим на эту проблему с точки зрения политики права. Сам суд признает, что деятельность РСА направлена на защиту интересов страхователей. Напомню: цель ОСАГО – дать гарантию возмещения вреда. РСА выплачивает компенсационные выплаты тогда, когда страховщик не может произвести страховую выплату. Да, у компенсационной выплаты иная природа, нежели у страховой выплаты в счет возмещения вреда. Но цель – одна и та же.
В этом деле РСА необоснованно отказал истице в компенсационной выплате, в результате чего возникла просрочка. Однако штраф за просрочку, предусмотренный Законом о защите прав потребителей, истица взыскать не смогла. Причем и отказ в выплате, и судебное разбирательство происходили в то время, когда в Закон об ОСАГО уже было внесено специальное положение, установившее обязанность РСА уплатить штраф за несоблюдение добровольного порядка удовлетворения требований потребителя. Но на момент страхового случая (в 2014 г.!) этой нормы еще не было.
Четко следуя букве закона, Верховный Суд защитил РСА от истицы, которая пострадала в ДТП по вине не застрахованного водителя, пять лет лечилась после полученных травм и еще год взыскивала страховое возмещение и компенсационную выплату. 
Определение от 20.07.2021 № 78-КГ21-26-КЗ, от 27.07.2021 № 44-КГ21-13-К7 
Если страховая компания в нарушение требований Закона об ОСАГО не исполнила свое обязательство по организации восстановительного ремонта поврежденного транспортного средства, то убытки потерпевшего, подлежащие взысканию со страховой компании, исчисляются не как стоимость восстановительного ремонта с учетом износа комплектующих изделий, а как рыночная стоимость восстановительного ремонта поврежденного автомобиля (п. 1 ст. 393 и ст. 397 ГК РФ). 
Комментарий
Появление этой правовой позиции в актах Верховного Суда взбудоражило страховое сообщество. Между тем, как мне кажется, это единственно возможный и правильный подход к проблеме замены формы возмещения в ОСАГО. Напомню: приоритетной является натуральное возмещение, при котором износ автомобиля не учитывается; в некоторых случаях допускается его замена на денежную форму возмещения, при которой сумма рассчитывается с учетом износа. 
Верховный Суд последовательно (и уже довольно долго) разъясняет, что ни одна из сторон договора страхования не вправе менять форму возмещения без надлежащих оснований. В частности, страховщик не может произвольно заменить натуральную форму на денежную и сэкономить на сумме износа. Если исполнение в натуральной форме оказалось невозможным, оно заменяется на денежную, но принцип расчета суммы возмещения остается первоначальным (т.е. без учета износа). 
Определение ВС РФ от 11.05.2021 № 18-КГ21-7-К4
По смыслу Закона об ОСАГО и акта его толкования (п. 65 Постановления Пленума ВС РФ от 26.12.2017 № 58), если подлежащая определению страховщиком стоимость восстановительного ремонта повреждённого в результате ДТП легкового автомобиля, находящегося в собственности гражданина, превышает 400 000 рублей, направление на восстановительный ремонт на станцию технического обслуживания такого автомобиля может быть выдано страховщиком только при согласии потерпевшего доплатить разницу между страховой выплатой и стоимостью восстановительного ремонта, которая должна быть указана в направлении на ремонт. 
Комментарий
В этом деле буква закона сработала против страховщика, помешав ему защитить позицию, которая при других обстоятельствах была бы обоснованной. Судами установлено, что выгодоприобретатель по ОСАГО уклонялся от предоставления автомобиля на ремонт. По общему правилу, в силу которого произвольно менять способ исполнения обязательства по договору ОСАГО недопустимо, такая ситуация освободила бы страховщика от дальнейших обязанностей. Однако в данном случае выяснилось, что расходы на ремонт превышают страховую сумму по Закону об ОСАГО (400.000 руб.). В этом случае по закону способ исполнения меняется на денежный. Исключением является ситуация, когда потерпевший выражает согласие на ремонт (и на оплату его стоимости сверх страховой суммы). 
Определение от 27.07.2021 № 57-КГПР21-9-К1
Положения ст. 16.1 Закона об ОСАГО в редакции, вступившей в силу с 01.06.2019, не подлежат применению к договору страхования, который заключен ранее 01.06.2019.
Наличие судебного спора о страховом возмещении само по себе указывает на несоблюдение страховщиком добровольного порядка удовлетворения требований, в связи с чем перечисление денежных средств истцу в период рассмотрения спора в суде при условии, что истец не отказался от иска, не является основанием для освобождения страховщика от ответственности в виде штрафа за ненадлежащее исполнение обязательств.
Определяя период взыскания неустойки до даты вынесения решения финансовым уполномоченным, судам необходимо учитывать, что исполнение страховой компанией вступившего в силу решения финансового уполномоченного после истечения предусмотренного Законом об ОСАГО срока не освобождает страховщика от обязанности выплатить неустойку за нарушение сроков страховой выплаты до дня ее фактической выплаты. 
Комментарий
Это повтор: аналогичная позиция была высказана, например, в Определении от 13.04.2021 № 14-КГ21-3-К1 и прокомментирована в предыдущем обзоре. 
Определение ВС РФ от 20.04.2021 № 10-КГ21-1-К6
Если потерпевший, которому в результате ДТП причинён вред, выразившийся в расходах на лечение и утраченном заработке, обращается к страховой организации за выплатой страхового возмещения, то из систематического толкования п. 2 и 4 ст. 12 Закона об ОСАГО следует, что страховая выплата покрывает собой возмещение расходов, связанных с восстановлением здоровья потерпевшего.
Таким образом, если расходы на лечение и утраченный заработок по размеру не превышают сумму страхового возмещения (например, сумма страховой выплаты равна 330 000 рублям, а расходы потерпевшего на лечение и утраченный заработок составляют около 280 000 рублей), то обязательство страховщика является исполненном в полном объёме при выплате им суммы страхового возмещения потерпевшему.
Если же дополнительные расходы на лечение и утраченный заработок превышают сумму осуществленной страховой выплаты (например, составляют сумму более 330 000 рублей), страховщик для исполнения своего обязательство должен также выплатить разницу между совокупным размером утраченного потерпевшим заработка и дополнительных расходов и суммой осуществленной страховой выплаты. 
Комментарий
В определении не видно вопросов права. Есть только вопрос факта: понес ли истец какие-то расходы на восстановление здоровья, которые не были возмещены в рамках состоявшейся страховой выплаты. Суд на этот вопрос ответил отрицательно. 
Определение от 29.06.2021 № 22-КГ21-2-К5
За несвоевременное исполнение банком требования потребителя о возврате денежных средств в связи с добровольным отказом потребителя от услуги коллективного страхования не подлежит начислению 3%-ная неустойка за каждый день просрочки, предусмотренная п. 5 ст. 28 Закона РФ от 07.02.1992 № 2300-1 «О защите прав потребителей». 
Комментарий
Это определение похоже на одно из определений, упомянутых выше (от 27.07.2021 № 42-КГ21-2-К4). Верховный Суд снова дает узкое, формальное толкование Закона о защите прав потребителя, признавая, что его нормы не применяются к возврату денежных средств в порядке т.н. «периода охлаждения». Этот механизм установлен Указанием Банка России: в течение 14 дней страхователь – физическое лицо вправе отказаться от заключенного договора страхования, а страховщик обязан еще через 10 дней возвратить полученную страховую премию. В этом деле банк допустил просрочку в возврате премии, и страхователь потребовал потребительской неустойки. Верховный Суд указал, что неустойка по Закону о защите прав потребителей взыскивается только в случае нарушения установленных сроков выполнения работы (оказания услуги). Возврат страховой премии под эти случаи не подпадает.
Формально аргументация верная. Однако по сути с ней можно поспорить. Период охлаждения – один из наиболее известных инструментов потребительской защиты, заимствованный у нас из европейских правопорядков. Он применяется именно в отношениях с потребителями и нужен для того, чтобы потребитель получил дополнительное время, разобрался в сложном финансовом продукте, который он приобрел, и имел возможность от него отказаться. Очевидно, что срок возврата страховой премии после отказа является неотъемлемым компонентом этого механизма. Другими словами, целевая общность этого механизма и Закона о защиты прав потребителей сомнений не вызывает.
В российском праве «период охлаждения» применяется не в силу закона, а на основании Указания Банка России. Такое специфическое правовое регулирование, действительно, может создать сложности и в части последствий несоблюдения страховщиком (банком) обязательства по возврату денежных средств. Для потребителей желательным был бы перенос этого механизма на законодательный уровень. Заодно можно было бы уточнить, что за просрочку в возврате страховой премии начисляется потребительская неустойка.
В комментируемом определении обращает на себя внимание и то, что Верховный Суд, отказав истцу во взыскании неустойки в повышенном размере, не взыскал и обычную законную неустойку, хотя факт просрочки был установлен. 
Определение ВС РФ от 20.04.2021 № 38-КГ20-9-К1
1. Суд кассационной инстанции вправе и обязан отменить постановления нижестоящих судов в связи с несоблюдением досудебного порядка урегулирования спора только в том случае, если лица, участвующие в деле, заявляли об указанном нарушении в суде первой инстанции.
2. При определении размера ущерба (а именно стоимости восстановительного ремонта), причиненного поврежденному в результате ДТП прицепу автомобиля и взыскиваемого со страховой компании в рамках правил ОСАГО, подлежит учету износ комплектующих изделий, подлежащих замене при восстановительном ремонте. Однако доводы ответчика о непредставлении истцом заключения независимой экспертизы (оценки) о размере причиненного вреда с учетом износа деталей поврежденного имущества не могут сами по себе служить основанием для отказа в удовлетворении требований. 
Комментарий
В определении рассматривается не очень часто встречающаяся ситуация, когда в рамках ОСАГО возмещается ущерб не автомобилю, а иному поврежденному имуществу. В данном случае им оказалась моторная лодка, перевозимая на прицепе. Суд возложил бремя определения стоимости ее ремонта с учетом износа на ответчика. Кроме того, в этом деле Верховный Суд акцентировал внимание на необходимости своевременного предъявления доказательств и возражений. Фактически применен процессуальный эстоппель: ответчик, не сославшийся в первой инстанции на несоблюдение обязательного претензионного порядка и не оспоривший тогда же стоимость ремонта, лишается возможности сделать это на более поздних этапах рассмотрения дела. 
Определение от 29.06.2021 № 8-КГ21-2-К2
Если потерпевший, автомобилю которого в результате ДТП причинен вред, заключает со страховой организацией соглашение о выплате страхового возмещения в денежной форме, то он вправе требовать с причинителя вреда разницу между суммой выплаченного ему страхового возмещения и стоимостью восстановительного ремонта, поскольку в противном случае будут нарушены права потерпевшего, на него будут возложены негативные последствия в виде утраты права требовать с причинителя вреда полного возмещения ущерба. 
Комментарий
Снова повтор. Верховный Суд уже не в первый раз объясняет, что по соглашению сторон натуральное возмещение может быть заменено на денежное. Образовавшаяся при этом разница, вызванная применением износа при расчете денежной выплаты, может быть взыскана с причинителя вреда. Важный аспект этой позиции состоит в том, что выгодоприобретатель, согласившийся с денежным возмещением, не должен доказывать, что не мог добиться от страховщика натуральной выплаты. Его согласие с денежным возмещением, хотя и увеличивает бремя, ложащееся на причинителя вреда, не считается недобросовестным поведением или злоупотреблением правом.
Определение от 22.06.2021 № 2-КГ21-8-КЗ
Если гражданин обращается напрямую к страховой организации за возмещением вреда, причиненного в результате ДТП автомобилю, принадлежащему ему на праве собственности, то страховое возмещение вреда осуществляется путем организации и (или) оплаты восстановительного ремонта поврежденного транспортного средства, за исключением случаев, предусмотренных п. 16.1 ст. 12 Федерального закона от 25.04.2002 № 40-ФЗ «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств».
При уклонении гражданина от получения страхового возмещения в виде восстановительного ремонта транспортного средства по причинам, признанным судом неуважительными (просрочка кредитора), страховщик не считается не исполнившим (просрочившим) свое обязательство по договору ОСАГО (п. 3 ст. 405, п. 1, 3 ст. 406 ГК РФ). 
Комментарий
И это повтор. В определении снова разъясняется недопустимость произвольной замены формы исполнения обязательства по договору страхования ОСАГО. В данном случае страховщик дал направление на ремонт, однако выгодоприобретатель от него уклонился, отремонтировал автомобиль самостоятельно и пытался взыскать денежное возмещение. Такое поведение Верховный Суд признал недобросовестным и констатировал, что каких-либо притязаний по денежной выплате возмещения, взысканию неустоек и штрафов у истца быть не могло. 
Определение от 21.07.2021 № 45-КГ21-10-К7
Если гражданин обращается к страховой организации туроператора с требованием о возмещении вреда, причиненного неисполнением туроператором своих обязательств в связи с прекращением туроператорской деятельности, то страховая организация, отказывая гражданину в возмещении вреда, не вправе ссылаться на то обстоятельство, что даты начала и окончания тура по договору с туроператором наступили ранее, чем было сделано публичное заявление туроператора о прекращении своей деятельности, поскольку соответствующее заявление не является частью юридического состава, необходимого для возникновения у страховщика обязанности по возмещению вреда гражданину.
Содержание договора определяется в соответствии с его общепринятой трактовкой и пониманием его условий сторонами. Если положения договора могут иметь несколько значений либо не позволяют достоверно установить значение отдельных положений, суды обязаны выявить действительную и реальную волю сторон. Суд обязан учитывать в совокупности все собранные по делу доказательства с целью выявления действительной воли сторон и исключения каких-либо сомнений в ее достоверности. 
Комментарий
Определение верно по сути и подробно мотивировано. Добавить к нему можно, пожалуй, лишь одно. Допущенная нижестоящими инстанциями ошибка объясняется не только нежеланием как следует толковать договор (к чему призвал Верховный Суд при повторном рассмотрении дела), но и неудачными формулировками законодательства, регулирующими страхование ответственности туроператоров. В частности, в нем слишком сложно описывается страховой случай по этому договору.